Под ладонью тлеет пламя чужого сердца, но ведьма не успевает ни согреться, ни подкинуть в костер дров - огонь жжется сокрушительной волной, так что хлесткая оплеуха почти не чувствуется. Да и это явно не худшее, что приходилось переживать в ее новой, затянутой серым саваном тьмы, жизни, но почему-то в разы обиднее, чем все унижения. Аника давно не чувствовала такого яркого огня. Даже огонь Мастера Дентакри был другим, будто мягче. Будто добрее.
- Я же сказал, никакого огня, - сталью звенит жесткий голос.
Ведьма прижимает к пылающей щеке ладонь и смотрит на эра Монро открыто и непокорно, будто пытаясь показать, что он идет против самой природы.
— За любую вашу попытку  саботажа будет отвечать он. — тыча пальцем в Чайку, мужчина смотрит сначала на него, а потом на в тех остальных, — Я не повторяю дважды, так что, когда я говорю, вы бросаете все и слушаете меня предельно внимательно. Ваши комментарии мне не интересны. Будете лениться или тупить, получите наказание. — Выдерживая паузу, он снова обводит их взглядом, пристально и изучающе. А затем его насмешливый взгляд и вовсе останавливается на Эдварде, хотя все сказанное звучит предельно холодно и серьезно. — В темных землях каждый отвечает сам за свои решения и поступки. Но он сказал, что он за вас в ответе. Поэтому, все ваши поступки и решения будут отражаться и на нем тоже. Будете лениться или тупить больше, чем мне покажется нормальным, он тоже получит. И это же касается тех, кому надо повторять дважды, — новый прожигающий взгляд теперь уготован для Келли. — Вопросы? Возражения? Комментарии?
Светлые молчат, покорно принимая правила игры, и даже не поднимают глаз. На Габриэля смотрят только трое: Эдвард - с ненавистью. Дентакри - завидным спокойствием. Аника - почти осуждающе. Разве можно так обходиться с огнем?
- Нет? Прекрасно. С Темным Кодексом можете ознакомиться в перерыве. - Эр смотрит на  заводные наручные часы и снова срывается в приказ, — Ты. - Аника c трудом заставляет себя сделать еще один шаг ближе. Чужой огонь будто бы продолжает кусать ее на расстоянии. - Сюда. Попытка номер три — а, значит, последняя. — Хищный оскал вновь сменяется нечитаемой невозмутимостью, а в руках мужчины появляется простой металлический ободок. Сухой щелчок отрезает ведьму от света - и от без того утраченной свободы.
****
У них больше нет имен. Только номера - деревянные плашки с выдавленными на них цифрами висят теперь на стене тренировочной. С каждой неделей их становится меньше. Кто-то не справляется. Кто-то сгорает слишком быстро. Держатся самые стойкие, и как ни странно - Келли в их числе.
Аника рассеянно моет руки в мерзлой воде, пока утром из казарм выносят еще одного. Несчастного мучают темные видения, но ведьма, увы, здесь помочь не может. Она смотрит на Эдварда, и тот пытается улыбнуться, но попытки поддержать ее выходят все хуже. Ему и самому чертовски тяжело. Все его другие обязанности госпожа Белль не отменяла.
Габриэль утверждает, что они теперь каждый за себя. Ни друзей, ни поддержки, ни команды. И гоняет их еще больше, будто от их мучений у него только прибавляется сил. Его азартом Аника не заражается - выполняет задания покорно и машинально, будто смирилась с участью марионетки. Не пугают даже церры - целая свора, тренированных, красивых, опасных.
Они работают в парах, но полноценного взаимодействия не выходит. Ни у одного из них. Рыжеволосая Джен справа с еще одним темным - кажется, Эриком, - справляется в разы хуже - но не получает поддержки от феникса за своей спиной, поэтому прыжок церра может стать смертельным. Келли принимает решение молниеносно, и встает между ведьмой и разинувшей пасть тварью, выставляя полыхающей тьмой щит. Праведный гнев рвет сердце, а потому Анику не заботит ни то, как отреагирует темный феникс, оставивший "свою" ведьму в беде, ни то, как накажет ее за вольность эр Монро. Джен благодарно выдыхает и падает на колени, обессиленная.
- Знай свое место! - возмущенно восклицает раздосадованный феникс и замахивается шестом, чтобы проучить вмешавшуюся в чужую тренировку ведьму, но Аника чувствует его движение раньше, чем удар настигает цель.
- Тебе лучше следить за своей спиной, - возражает ведьма, оборачиваясь на атакующего и, прежде чем, Эрик успевает ее ударить, в руку ему вонзаются клыки еще одного церра, презначенный для пары Аники и Монро. Управлять этими тварями ведьме совсем несложно, просто нужна концентрация. Тьма словно шелковая вьется под мощными чарами.
- Сука, - стонет Эрик, пытаясь отцепить от себя тварь, но Келли не предпринимает ничего, чтобы ему помочь.
- Довольно, - Габриэль вмешивается весьма удовлетворенным увиденным. - Всем сложить оружие. Все свободны. Три-семнадцать, - Аника не поднимает головы, но снимает щит, и церр, скуля, валится ей в ноги. - Ты остаешься. Живо, что застыли! - новый окрик заставляет всех засуетиться. - Опоздаете на ужин, останетесь голодными! Тварей в клетки - и выметайтесь отсюда!
Келли покорно ждет, пока зал опустеет - вопреки ожиданиям она не поднимает взгляда и на ищущего зрительного контакта Эдварда. Габриэль шепчет что-то извергающему проклятья Эрику и останавливается напротив Аники. Ведьма слышит, как фениксы лязгают клетками, но одна остается незакрытой. Эр Монро приготовил для нее что-то особенное.
Посох ведьма ловит почти инстинктивно и наконец поднимает голову - смотрит на вальяжного феникса перед собой. Его шаги плавные, как у хищника, а вкрадчивое посвистывание напоминает призыв к бою: и в этот бой церры готовы ринуться в любую секунду, но ждут отмашки их признанного вожака.
- Ну давай, девочка, покажи уже мне, чего ты на самом деле стоишь.
Их дикий танец начинается с середины зала. Аника держит оборону, а вот Габриэль не собирается щадить ее ни секунды. Не проходит и нескольких минут, как он практически загоняет ее в угол и точно бьет основанием посоха в нос. Келли стонет и жмурится. По коже бежит горячая струйка, а новый удар приходит уже на ребра, живот, руки. Ай!..
- Вечно уворачиваться у тебя не выйдет, - парирует Габриэль, и церры все теснее сжимают между ними кольцо. Аника уходит от нового удара чуть ли не чудом - чтобы обхитрить выносливого феникса, ей приходится обращаться к тьме, прятать маневры в сумерках и хитрить на поворотах, и чем дольше приходится защищаться, тем больше это не нравится Келли.
Аника отбрасывает чужой посох новой волной магии и отскакивает в сторону - дышать все тяжелее, и ошейник будто бы снова жжется, от пытающегося расправить крылья света внутри. Она устала и больше всего на свете хочет уже уйти, но Монро будто только расправил крылья.
- Как сильно тебя надо достать? - риторический вопрос звучит чуть ли не с азартом, будто все, что происходит сейчас - не больше, чем игра. Забава, развлечение, глупость. Невыносимо. Новый удар Келли отражает одной только магией - с нее хватит. Она не хочет играть по его правилам. Не хочет отвечать ударом на удар - но темные понимают только язык силы, а значит ей придется говорить с Габриэлем на его языке.
Ее собственный шест падает на пол. Ведьма расправляет спину и плечи и поднимает взгляд на феникса - опаляя его всей своей сдерживаемой мощью. Границ для ее возмездия нет. Ему не возвести темницу вокруг ее свободы. И обуздать это мощь ему не удастся.
Воздух будто густеет - течет как кисель, забивая легкие ватой. Они стоят так близко, но между ними будто набирает силу цунами. И церры по кругу прижимают к голове уши, скуля.
- Я сильнее, чем ты себе представляешь. - Глухо говорит ведьма, и в ее глазах можно потеряться, как легко теряются во тьме бестолковые путники. - Что бы ты ни приготовил. Я сильнее этого.
Габриэль смотрит на нее во все глаза, если бы она не знала, что он ее презирает, решила бы, что смотрит он на нее с восхищением. А когда мужчина протягивает к ней руку, ведьма привычно ждет удара, но вместо этого, Монро по-хозяйски заправляет ей за ухо выбившуюся прядь, улыбаясь хитро и высокомерно, будто вызов, брошенный ведьмой им принят - и с удовольствием.
— Завтра продолжим, - говорит вместо прощания феникс, а от его касания свет под ошейником будто горит еще сильнее - раскалившийся металл еще оставил следы на девичьей коже, но ведьме уже все равно.
Зал она покидает с трудом, опираясь о стену, игнорируя ужин и даже предложенную мастером Дентакри воду.
- Что, черт возьми, там произошло? - Аника слышит истеричное волнение Эдварда, но успокоить его у нее тоже нет сил. Ведьма отворачивается лицом к стене и подтягивает колени к животу.
- Пожалуйста, оставьте меня, - шепчет Келли.
Засыпает ведьма с трудом - внутри беспокойно плавится и бьется о стены собственная, рвущаяся на волю, сила.
****
К концу недели у Аники лихорадочно блестят глаза - все ее шаги и маневры будто стали в разы невесомее, но точнее, и за обедом Эдвард ворчит, что скоро она станет совсем прозрачной.
Индивидуальная тренировка повторяется снова - и вместо того, чтобы избить подопечную до кровавых отметин, Габриэль первым делом снимает с нее ошейник, и Аника несдержанно и с шумом втягивает воздух. Светом заливает все внутренности - и голова идет кругом от этого ощущения эйфории. Магия щекочет кончики пальцев и собирается на самом дне измученного ведьминского сердца. Почему он так щедр к ней? Именно сейчас?
— Посмотрим, чему ты научилась. - Говорит Габриэль и встает перед ней безоружный. - Я открыл все клетки.
Аника смотрит на него, но не видит - и их обоих снова сбивает с ног это неподвластное воле ощущение дикой стихии. Воздух скручивает легкие, а если бы ведьминский свет можно было увидеть, они бы ослепли. Церров этот яркий свет только манит. Аника не видит - но чувствует, как твари подбираются к ним на мягких лапах угрозы.
Когда Монро берет ее ладонь и кладет себе на грудь, Аника чувствует робкое шевеление теплого огня под кожей и смотрит фениксу в глаза. Он ее принял? Как расценить его жест? Признает ли он ее право на свой огонь - или это снова насмешка?
Зал быстро гаснет в полумраке наступающих сумерек, и Келли бездействует будто бы целую вечность. А когда рычание псов уже совсем близко, улыбается фениксу одними уголками губ - и сердце его заполняет огонь.
Алая сфера разрастается за считанные мгновения, не оставляя ни одной твари ни единого шанса - пламя беснуется в дикой пляске, на самом краю пропасти, но феникс под ведьминской ладонью, не дает ей сорваться и держит до последнего - в самом сердце беспокойного багрового пекла.
****
- И это все? - Разочарованно констатирует Алекса, когда после пятого удара плетью, у ведьмы подкашиваются ноги и она падает на колени.
- Ей хватит, - голос феникса звучит равнодушно, будто перед ним не искалеченная женщина, а пустое место. Впрочем, именно так Келли себя и чувствует. Битва за скромный латунный кулон позорно проиграна. Остатки гордости втоптаны в грязь.
Когда ведьма поднимается на ноги, Чайка ловит от девушки такую волну отрицания, что недоверчиво застывает в метре от нее. И не шевелится. Не двигается и мастер Дентакри - читает промедление Эдварда как руководство к действию, вернее, НЕдействию.
- Аника? - В этом вопрос куда больше волнения, чем должно было быть, но и это слышать почему-то невыносимо больно. Куда больнее хлестких ударов хлыстом.
Келли проходит мимо Эдварда и даже не поднимает на него глаз. Исчезни она - всем стало бы куда проще. А может быть, она уже - а это ад, который она заслужила?
****
- Мать твою, Монро! - Чайка предстает перед фениксом в слепом испепеляющим бешенстве, и пусть стихия огня ведьмаку неподвластна, его гнев вполне может сойти за праведное пламя. - Мозгами пробовал пользоваться раньше, чем всем остальным?..
Эдварда несет все дальше - и ему даже становится все равно, что с ним сделает Габриэль, уж слишком сильно его опалила чужая боль. Боль его девочки. Которая, черт возьми, не заслужила и десятой доли этого... В глазах у Чайки темнеет.
- Нет, это ты меня послушай, - рявкает ведьмак. - Стихийная ведьма это не рота твоих неотесанных солдат, сломаешь ее - Белль тебя по головке за это не подгладит, - эту ядовитую реплику Эдвард выплевывает парню в лицо почти с удовольствием. - Так что пересмотри методы, или лишишься ключевой единицы отряда. А заодно и головы. - Бессердечная ты тварь. - Лучше бы действительно наказал виновных, - добавляет Чайка с досадой, читая за темной завесой абсолютное безэмоциональное ничего, и отстраняется, будто бы даже разочарованный. - Темные чтят память собственных родителей, так почему бы не начать чтить память светлых тоже?
Он уходит, не дожидаясь ответа. И еще долго не решается вернуться к остальным, а когда появляется на пороге их барака, Аника делает вид, что спит, отвернувшись лицом к стене.
****
Она получает свое имя обратно самой первой - и возвращается под крышу бараков под тяжестью осевшей на плечах тьмы. Распоряжение возвращаться в казармы Аника слышит будто сквозь вату, а вот ленивое любопытство тренера прорезает оцепенение будто наточенный кинжал.
- Ну как все прошло? - Габриэль скалится, словно сытый кот, неторопливый и вольготный, и Келли торопится пройти мимо, лишь бы не поднимать взгляда. Их короткий разговор кусает весельем ей спину.
- - Несговорчивый народ попался, пришлось всех приговорить, - деловито отвечает ему эрт. - Нет теперь деревни на западе. - Мерзкий смешок он продолжает с не то удивлением, не то задумчивым одобрением. - Не знал, что тьмой такие вещи вытворять можно. Чудная ведьма попалась.
- И впрямь, чудная, - Аника слышит ухмылку эра и закрывает за собой дверь. Расстояние до душевых она преодолевает в темном беспамятстве - и торопливо роется в шкафчике, чтобы вытащить свежие штаны и футболку и не разрыдаться прямо здесь, в раздевалке, на радость своему [м]мучителю.
Она дает волю слезам только в безопасности душевой клетки - и пока вода мешается с горечью, гонит подальше картинки минувшего дня - отогнать любопытных глазеющих выходит еще хуже, но их беспорядочных вопросов Келли не слышит. Не слышит ее возражений и Чайка - он преодолевает расстояние между ними в два коротких шага и заключает ведьму в объятия. В родных руках девушка дрожит, будто в ознобе.
- Я знаю, - шепчет Чайка, и от его тепла почему-то никак не убежать и никуда не деться. Келли требуется время, чтобы понять: бежать от его света она и не хочет.
****
Их индивидуальной тренировки Аника не избегает, но и не ждет. Сбежать удается только с завтрака, и никакие уговоры Чайки не могут заставить ведьму согласиться пойти со всеми. Келли чувствует, что силы ей еще пригодятся - ее оборона трещит по швам вместе с первым вопросом:
- Как все прошло?
Аника молчит, и ее расфокусированный взгляд останавливается на широкой груди напротив.
- Я задал вопрос, - звенит в мужском голосе привычная сталь. - Как. Все. Прошло.
- Я прошла. - Келли вскидывает на противника дерзкий взгляд, и дыхание у нее на мгновения перехватывает: такой он красивый.  - Разве этого не достаточно?
- Ты пройдёшь, когда я это скажу Так что рассказывай. Что там было? Или, может, хочешь повторить, чтобы освежить в памяти?
Аника снова молчит. На кончике языка наливаются обидой и болью острые как кинжалы слова не то упрека, не то отчаяния:
- Вы не мой феникс. И требовать от меня ответа не имеете никакого права. А если бы вы им были, вы бы все увидели своими глазами, потому что были бы там лично.
Когда он прикасается к ней, что-то внутри будто сгорает безвозвратно, и Аника никак не может понять, это что-то хорошее или темное? Но разве есть у нее теперь внутри хоть что-то хорошее?
- У принцессы появились зубки? - ее покорная поза будто только одобряет жесткую хватку, но огонь внутри только разрастается. Набирается сил и беспокойства. Еще немного, и эр Габриэль будто потеряет самообладание. Но он слишком хорошо контролирует себя. И возомнил, что может контролировать и ее тоже. - Нравится тебе это или нет. Но тут нет никого другого, кто мог бы тебя удержать, принцесса. Ну давай, покажи мне, чему ты научилась.
...вместе с взглядом поднимается пламя - Аника смотрит эру Габриэлю в глаза, и огонь обжигает его так сильно, что ему приходится отдернуть руку и отскочить. Недоверие в его голубом глазу смешивается с мальчишечьим азартом, за тьмой второго Келли мерещится презрение. И она с ним согласна. Она и сама себя презирает.
Их драка хаотична и беспорядочна - до огня Келли Монро просто не успевает добраться, а потому ведьминский гнев и отчаяние не сдерживает ничего. Аника отвечает на удары своего противника почти инстинктивно - размашисто, четко и без передышки, словно в ее тонкое хрупкое тело вселился демон. В какой-то момент посох в руках Габриэля осыпается пеплом, а его самого сносит энергетическая волна огня и тьмы.
Монро отбрасывает назад - и он валится над пол, сбивая стойку с оружием, и в этот раз Аника не чувствует ничего, кроме мучительной жаждущей непонятно чего пустоты. Силы собственного удара она тоже как будто не осознает. Не осознает она и того, что плачет.
Разливающаяся между ними тьма будто накаляется напряжением и электричеством. Когда Габриэль выбивает у Келли посох, она вскрикивает от боли, и в ее руках почти мгновенно рождаются переливающиеся огненной энергией даркболлы. Два из них не достигают цели и оставляют уродливые черные пятна на стенах зала, а вот третий все-таки находит цель - и ударяя мужчину в живот, скатывается по его бедру вниз и гаснет.
Аника тяжело дышит, но не останавливается - запускает в феникса еще один шар, и кричит и плачет одновременно, будто он способен услышать ее крик. Будто способен услышать ее, но кого она обманывает? Еще один новый энергетический шар перекрывает ведьме воздух, и в ее атаке ширится брешь - Келли застывает на пару мгновений, хватая ртом воздух. От слабости ее мутит, и слезы все сильнее застилают глаза. Келли уже не плачет - горько рыдает в голос.
- Аника? - как он оказывается так близко, ведьма не понимает и отступает назад, но Габриэль перехватывает ее запястье раньше - тянет на себя, и этой хватке почему-то не противостоять, не отбиться. Девушка судорожно втягивает воздух и поднимает на Монро заплаканные глаза. Мужчина бережно стирает дорожки слез с ее щеки и повторяет: - Аника? Что с тобой?
- Я... - она действительно пытается найти ответ на этот такой простой, но такой удивительно непривычный вопрос, что замолкает почти мгновенно и снова плачет. Руки у нее безвольно опускаются, и на плечи падает такая тяжесть, что она вот-вот упадет и вряд ли поднимется.
Феникс медлит, растерянный ее слезами, но, не встретив сопротивления, заключает Келли в крепкие объятия. И в его сильных, способных убить руках, Аника ловит тлеющую нежность.
H’ushhh. - Он находит ее безвольную руку и кладет себе на грудь - в выученном ритуале, и шепчет сбивчиво и будто нелепо: - Если тебе нужен огонь, возьми, - он запинается словно школяр, не выучивший урок, но точно знающий, с чего начать ответ, чтобы отодвинуть расправу двойкой. - ...сколько нужно.
Аника дрожит. Приоткрывшееся тепло эронта не греет ее утопленное во тьме сердца, и будто не способно пробить выросшую между ними стену льда, но его тревогу она чувствует так хорошо, что ледяная корочка все же трескается. Пальчиками она стискивает футболку на груди Габриэля и снова плачет. Будто копила в себе эти слезы с первого дня, как он поднял на нее руку.
А тьма все кружится и рвется в клочья, сгорая в их сплетенном огне, без шанса выстоять и их разделить.

***
***

На серое шерстяное покрывало ложится аккуратный сверток - в шелковый платок с нежным цветочным узором бережно завернута будто бы вся ее прошлая жизнь - о том, чтобы сохранить хоть что-то позаботился Эдвард. Аника замирает на пару мгновений, будто боясь потревожить забытое, но, в отличие от нее, любопытный церр не чтит ни минуты сохраненной памяти и беззастенчиво тычется носом в узелок. Ведьма отталкивает наглый нос ладонью, но зверь настойчиво крутится под ногами, и стоит Келли развязать концы, сует морду в самое сердце свертка. Тонкий запах цветов и лета хранит полупустой флакон духов, атласные ленты и кружево белья, ради которого и пришлось вытащить сокровище со дна ящика, в котором умещались все жалкие ведьминские пожитки.
- Что, нравится? - улыбается Аника, машинально поглаживая церра по довольной морде, а тот, раззадорившись, тянет из ее кулька самое сокровенное и сжимает в зубах кружево. - Эй, положи обратно!.. Верни!
Увещевания на игривого зверя не действуют ни в какую - в два прыжка церр оказывается у двери, и Аника бросается за ним.
Беготня по лестницам и коридорам путают ведьму окончательно, так что она не сразу понимает, куда ведет ее церр - ведьма приходит в себя, только когда за спиной захлопывается дверь, а в тусклом свете дня и гаснущего камина перед ней предстает во всей красе читающий мастер - Эр Габриэль собственной персоной. То, что церр привел ее в комнату хозяина, становится для Аники абсолютной неожиданностью. Ведьма заглатывает возмущенную тираду и замирает. Церр же абсолютно безнаказанно красуется перед темным фениксом и запрыгивает на диван. Заветное розовое кружево все еще зажато в белозубой пасти.
- Ваш церр… стащил у меня одну вещь, - понимая, что пауза, отведенная для объяснений, изрядно затянулась, Аника заканчивает фразу, решительно краснея. И непроницаемый взгляд над книгой никак не добавляет ей смелости.
- Это какую же? - непроницаемо спрашивает ее эр и снова опускает взгляд в книгу. Будто нарочно дразнит ее. Какой церр, такой и хозяин, с досадой думает про себя Аника, но отступать некуда.
- Очень… личную, - эту самую личную вещь церр уже вовсю треплет, устроившись на диване, и Келли уже готова проститься с кружевом, как Габриэль все-таки откладывает чтение и неторопливо поднимается со своего места.
Свист и шипение сливаются в один короткий приказ - это распоряжение сгоняет церра с дивана мгновенно, заставляя его оставить добычу там же. Увы, определить Монро у Келли нет никаких шансов - мужчина поднимает интимную вещицу первым - осторожно подцепляет пальцами за невесомые бретельки, двумя руками, и поворачивается к ведьме, лицо которой залито алым огнем стыда.
Аника на деревянных ногах шагает вперед, резко отбирая белье и прижимая комок кружев к груди, напоследок все-таки заглядывает эру Габриэлю за спину.
- Плохой церр! - Обиженно шикает она на невозмутимую морду и пулей вылетает из кабинета.